– Хватит, лера Тэнлирель, – тихо произнёс Зарон, отводя взгляд от отвернувшейся в угол и зарыдавшей сестры, – им хватит и того наказания, что ты наложила на женщин.

– Как скажешь, – легко согласилась Лира и встала, – но идём отсюда, а то мне тут противно.

– Идём, – согласилась Апраксия и ухватилась за локоть мужа.

Сейчас действительно не стоит тут оставаться, но присматривать за этим домом она отныне будет.

– Подождите, – остановила их Илли у самого зеркала и уставилась зелёными глазами на расстроенного приговором старика. – Как тебя зовут?

– Джозор, – убито произнёс он, вскакивая.

– Запомни мои слова, Джозор. Герцогу доложишь о произошедшем сам, и как можно скорее. Про Зарона тоже не забудь рассказать. И если хочешь, чтобы мы смилостивились и скинули срок наказания, ищи дриад. Старых, больных, погасших, запуганных и прячущихся в лесах. Любых. За каждую будем срезать десятину срока. Сообщить о них просто: прижми ладонь к этому зеркалу и позови. Но попусту не тревожь, это только добавит наказания. Всё.

Через несколько мгновений только лёгкий аромат цветов да рыдания дочки напоминали старшине о произошедшем. А потом во дворе надрывно завыла волчица, и он снова рухнул на скамью и зажал уши руками. Ему и самому хотелось завыть рядом с нею…

Глава 33

Выйдя из родника возле шатра, где они оставили мужчин, Лира на несколько мгновений замерла в нерешительности. Уходя в герцогство, девушка искренне сердилась на упрямого баронета. Её возмущало непреклонное упорство, с каким он твердил своё «нет», обижало нежелание понять, что другого выхода нет. Нельзя найти в лесу все жёлуди, если тебе не подскажет тайные местечки тот, кто их спрятал.

Но больше всего оскорбило внезапное отстранение, холодность, словно жених пытался наказать её за непокорность. И, уходя в родник, она собиралась вести себя с ним аналогично, но что-то произошло за этот час. Что-то незаметно сдвинулось в её понимании происходящего, как сдвигается плотная тёмная штора, приоткрывая бушующий за окном летний полдень.

Ещё неуверенно девушка взглянула на Ингирда, с интуитивной безошибочностью находя его среди людей и эльфов, и укололась взглядом о полные боли и горечи глаза. В тот же миг осознав, что всё пошло неправильно, не так, как должно было происходить, бесповоротно отбросила и неуверенность, и смущение и решительно направилась к нему. Ну и пусть осудят её, если захотят, эльфийки и люди, она ни то и ни другое. Она дриада и будет поступать так, как ей хочется. Как и положено по роду и крови.

Кандирд, поймавший любимую в жаркие объятия, проводил мимолётным взглядом смело идущую к другу дриаду и, успокоённо выдохнув, забыл про всех, вмиг утонув в волне любви и нежности, льющихся из зелёных глаз.

– Трудно было?

– Потом всё расскажу, – кивнула она и в свою очередь проследила за тем, как Лира спокойно уселась рядом с баронетом и положила ему на плечо голову.

– Лирочка, – заглянув в её безмятежное лицо, выдохнул Ингирд и не выдержал – нежно обнял любимую за талию, – прости… но я не хочу, чтобы ты рисковала.

– Ты думаешь, я хочу? – Она подняла на него полные любви глаза и непроизвольно облизнула вмиг пересохшие губы. – Я хочу смотреть на тебя… и хочу… Поцелуешь меня?

Отказаться от того, чего страстно хотелось и ему самому, устоять или вспомнить про этикет и какие-то придуманные невесть кем правила было бы в этот момент так же преступно, как отобрать у ребёнка конфетку.

– Лира! – Возмущённый вопль Илли и Апраксии слился с жизнерадостным хохотом мужчин.

– А? – неохотно отрываясь от губ любимого, рассеянно спросила дриада и непонимающе оглянулась. – Вот же напасть! Ну никакой личной жизни с этими цветами!

Ингирд тихо таял от счастья и гладил невесту по волосам, стараясь не задевать цветов, пышно расцветших на прыснувших из скамеек и стола побегах.

– Нам нужно идти туда вдвоём, – почти серьёзно предложил он дриаде, – убивать его не будем, только пару раз поцелуемся. Он и сам в цветах задохнётся.

– Шутник, – Лира сделала вид, что возмущается, прильнула к нему и огорчённо шепнула, – ты пойми, из дриад я сейчас сильнее всех. А от магии меня закроют.

– Но если, вернувшись, ты найдёшь тут седого мужчину, – сдаваясь, тоскливо пошутил баронет, – не спеши от него отворачиваться. Возможно, в нём ты кого-то узнаешь.

– Я узнаю тебя в любом случае, – счастливо сияя глазами, пообещала она, – у меня теперь как магнит внутри. Глаза сами смотрят в ту сторону, где ты, как цветочки на солнце.

– Цветочек мой. – Он снова потянулся к её губам, но дриада выставила ладонь.

– Нет… пока хватит. А то они меня убьют.

– Ну, вы вылезете наконец из своего букета? – ехидно осведомилась магиня. – Мы уже все амулеты приготовили.

– Он и сам отсюда вылезет. – Дриада положила руку на стол, выдавая своей живице приказ, и вскоре, скрутившись в ажурные колонны, стебли вынесли цветы и бутоны вверх, за пределы шатра, сквозь проделанные ими в куполе прорехи.

– Что я, по-вашему, верблюд?! – возмущалась девушка ещё через час. – Уже пятый килограмм камней в меня запихиваете! Я себя уже силиконовой блондинкой чувствую, и, между прочим, они щекотные!

– Лирочка, потерпи. – Ингирд старался не смотреть, куда там магиня прячет камни и амулеты, просто держал невесту за руку и уговаривал не спорить. – Может, они и не пригодятся, но зато в случае чего ты будешь защищена.

– Самое главное, оставляй следы и «включай блондинку», – выдавали непонятные указания Элинса с магиней, – один в поле не воин. И, если будет хоть стакан воды, загляни сюда.

– Я тебе семян во все карманы насыпала, – вдалбливала своё Илли, – и добавила к ним стальник и эльфийский терновник. Они и сами просеются, только прикажи.

– Всё, долгие проводы – лишние слёзы, – объявила вдруг Элинса, украдкой поцеловала дочь и подтолкнула к роднику, – ни пуха ни пера!

– Ну, мать! – изумилась Лира, но ответила: – К черту! – и растаяла, как туман.

Ингирд потемнел, закаменел скулами и замер возле родника, безнадёжно вглядываясь в весело журчащую воду.

– Инг, – осторожно дотронулась до его плеча Илли, – не нужно. Всё будет хорошо… пойми, если бы она не цвела, её бы никто не отпустил. Нас любовь хранит… и это тебе спасибо за то, что у неё сейчас столько силы.

– Птичка… поверь… умом я всё понимаю. Но не привык я так, сидеть в безопасности, пока моя невеста сражается с негодяем.

– Да с чего ты взял, – строго спросила Элинса, – что она будет сражаться? Ей только найти его нужно… и нам след бросить. А тогда уж мы его достанем. Вон и маги эльфийские наготове, и воины… мы ей чётко сказали, чтобы не геройствовала.

Она и не собиралась геройствовать. И, едва оказалась в том логове, где они недавно спасли кучу рабов и забрали Ульяру и Ханнику, собиралась лишь на миг заглянуть в зеркало, куда уходил еле ощутимый след незнакомой дриады. Как пра-вильно мать сказала, если бы они толпились тут все кучей, ничего бы она не почувствовала даже усилившимися и обострившимися способностями. Потому что все полны живицы, все яркие и перебивают любые чужие отголоски буйством своих сил. Даже возрождённая Колейла, вернувшись с водопада, почти не отличалась от сестёр, а радовалась пресветлому лесу так вообще больше всех остальных.

– Думаю, она останется жить тут, – приглядывая вполглаза за новенькой, тихо вздохнула Элинса, снаряжая дочь на вылазку, – и я даже рада. После бойкота в доме оборотня у неё душа требует общения, а эльфы заскучать не дадут. Посмотри, уже толпой возле неё вьются.

Лира отмахнулась от воспоминаний, заглянула в зеркало, отыскивая место, куда ведёт нить чужого пути, и увидела пронзительные зелёные глаза, насмешливо наблюдающие за ней.

– Дриада… молодая, глупая… да ещё и цветущая… вот это подарок!

И уже в следующий миг она летела навстречу этим глазам, забыв бросить след и теряя всякое представление о том, кто она и зачем вообще тут ходит.